Торпедой - пли! - Страница 64

Медсестра Ирма рассказала, что их автобус отправлен муниципалитетом небольшого приморского городка. Но, на беду, в поселке не осталось ни одного доктора. Поскольку все врачи были мужчины, их забрали на фронт. Осталась она одна, но у нее за плечами лишь курсы полевых медсестер. Ирма горько улыбнулась и сказала, что польза будет больше от автобуса, чем от нее.

Артем весь путь молчал, глядя в окно на проплывающие мимо дома да на редкие бредущие навстречу повозки беженцев. Неожиданно в свете фар выросла фигура размахивающего руками мужчины и попыталась остановить автобус. Водитель нервно нажал на клаксон и дернул руль в сторону. Тогда мужчина встал перед капотом на колени и выкрикнул:

— Дави меня или остановись!

Автобус встал. Ирма недовольно свесилась с двери и уже хотела разразиться бранью, как вдруг увидела лежащего у дороги мальчишку.

— О Господи! Что с ним?

Мальчик лежал неподвижно, вытянув по швам тощие руки. Разорванная в нескольких местах рубашка от пояса до воротника была сплошь окрашена кровью.

— Умоляю вас! Помогите! Это мой сын.

— Да как же я помогу? Ему операция нужна! — Ирма растерянно опустилась перед мальчиком на колени. — Чем же его так?

— Я, старый дурак, виноват! — мужчина, сдерживая рвущиеся слезы, схватил медсестру за руку. — Заклинаю, не бросайте нас. У вас же красный крест нарисован. Не бросайте! У него там осколок. Я за ревом коров не услышал гул самолета и свет во дворе зажег, а он, ирод, нам на хутор бомбу сбросил. Пресветлейшая фрау, помогите! Я за вас до конца жизни молиться буду! Вы сможете, я знаю.

— Да ничего я не могу! — в сердцах воскликнула Ирма. — Давайте его в автобус. Мы в Кельн добираемся. По дороге будет Тилбург. Может, там врача найдем.

— До Тилбурга он не дотянет, — сказал мужчина, и его плечи затряслись в беззвучном плаче.

Артем и Габи помогли занести мальчика в автобус. При каждом движении тощее тельце содрогалось от боли, и с губ срывался стон. По пальцам Артема потекла теплая кровь, и он почувствовал, как в груди поднимается буря протеста. Это верх несправедливости! Так быть не должно! Этот маленький человек, не проживший и свой первый десяток лет, должен учиться в школе, а не ловить животом осколки. Почувствовав, как горло у него перехватило от сбившегося дыхания, Артем положил мальчика на деревянное сиденье и разорвал на нем пропитанную кровью рубашку.

— У вас есть медицинский инструмент? — спросил он Ирму.

— А вы что — доктор? — недоверчиво спросила Ирма, взглянув на Артема так, как будто впервые увидала появившееся у нее в автобусе привидение.

— Давайте быстрее все, что у вас есть! — прикрикнула на нее Габи. — Вы разве не видите, что он врач!

Артем решительно отломал от скамейки спинку, соорудив импровизированный стол. Порывшись в ящике, предоставленном медсестрой, он с удивлением обнаружил среди незнакомых лекарств ампулы с морфием. Но главное — там был скальпель.

— Горячую воду сможете сделать?

— Да, у нас есть керосиновая горелка!

Ирма засуетилась, услышав в голосе Артема металл.

— Сейчас я вскипячу в кастрюле.

Вспомнив, что у Габи в сумке есть одноразовые шприцы, Артем надломил ампулу с морфием. Эмоции, сделав свое дело, ушли в сторону. Остались лишь холодная голова и твердые руки, да еще кое-какой накопленный на флотской службе опыт.

Завернув мальчику веко и проверив действие наркотика, Артем начал готовиться к операции. Из раны торчали втянутые туда осколком обрывки рубашки. Прежде всего следовало избавиться от них. Благо в медицинском ящике Ирмы было много чего полезного. Нашлись даже марлевые повязки и белые докторские шапочки. Еще немного, и Артем почувствовал бы себя, как в операционной на лодке. Медсестра заискивающе спрашивала:

— Что еще угодно господину доктору? Промокнуть вам лоб?

Но не привыкший к ассистенткам Артем резко оборвал ее:

— Сам разберусь. Теперь не мешайте и закройте дверь!

Операция шла долго. Весь забрызганный кровью, Артем наконец положил на стол продолговатый осколок и сказал отцу:

— Забирайте на память.

Но старый немец схватил кусок железа и швырнул в открытое окно.

— Правильно, — согласился Артем. — Такое лучше побыстрей забыть. Сейчас наложу швы, и ваш сын сможет доехать до Тилбурга. А там ищите больницу. Он потерял много крови, хотя я уверен, что теперь ему ничего не грозит.

Наложив последний шов, Артем почувствовал невероятную усталость. Ноги тряслись, глаза закрывались сами собой. Из последних сил он стянул перчатки, умылся, лег на заднее сиденье и забылся глубоким сном. Но перед тем как уснуть, услышал, как Ирма спросила Габи:

— А господин доктор едет с вами?

— Да, господин доктор едет со мной.

Габи сказала это с такой гордостью и с ударением на слове «доктор», что Артем не удержался от улыбки. А затем он провалился в темноту.

Кельн представлял собой жуткое и унылое зрелище. Улицы уже разгребли от завалов, пожары погасили, но в воздухе витал стойкий запах гари. Серые, мрачные люди рылись в руинах и прерывали это занятие лишь для того, чтобы вытереть слезы на перепачканном сажей лице. Встретившись с одним из таких людей взглядом, Артем понял, что он совсем еще не знал, что такое война. В небе кружились стаи ворон и выискивали незамеченные людьми жертвы для своего пиршества. По улицам бродили собаки и, не опасаясь жителей, рылись вместе с ними в развалинах.

В город автобус прибыл в полдень. Ирма сразу побежала искать штаб «Красного креста». Вернувшись, она похвасталась, что ее определили в санитарный поезд, который повезет пострадавших жителей в Мюнхен. Там тихо, нет бомбежек, а в окрестностях прекрасный лечебный воздух. Автобус останется, а она должна через пару часов быть на вокзале.