Торпедой - пли! - Страница 63

— Без тебя никак.

Артем важно кивнул.

— Держись за меня и не пропадешь. Пошли за бугор, там я видел шлюпку.

Габи улыбнулась, принимая правила игры, и, изображая покорность, пошла вслед за Артемом, специально отставая на полшага.

Ведро с рыбой забрали, но удочки и весла по-прежнему лежали на дне лодки. Габи схватилась за нос лодки и попыталась столкнуть ее в воду, но, заметив возмущенный взгляд Артема, молча посторонилась, корректно уступая место мужчине. Последний раз Артем брал в руки весла, когда еще в институте их факультет, ориентированный на службу на флоте, решили погонять на гребных байдарках по Неве. Тогда дело закончилось стертыми в кровь ладонями и возможностью лишний раз закосить в лазарете. Сейчас история повторялась. Широкая и тяжелая шлюпка упорно отказывалась держать курс в сторону материка. Приноравливаясь к ее неповоротливости, Артем налегал то на одно весло, то на другое. Раздраженно ворча, он глядел на выписываемые им на воде восьмерки, но всем видом пытался показать, что так оно и должно быть. Дескать, таким манером они быстрее достигнут цели.

Габи ему не мешала, решив, что времени у них вполне достаточно и спешить некуда, а мужское эго требует радикального выхода. Она смотрела по сторонам и ничем не выражала озабоченности по поводу его выкрутасов. Наконец, приспособившись, Артем кое-как добился от шлюпки послушания и, сообразив, что перед лицом он должен видеть заходящее солнце, — тогда за спиной будет берег, налег на весла.

Когда лодка наконец уткнулась носом в песок пустынного пляжа, солнце уже село, выглядывая из-за горизонта узким серпом. Ладони Артема превратились в два сплошных волдыря, руки и плечи онемели, а глаза не раскрывались от едкого пота, но зато он поймал на себе восхищенный взгляд Габи, и это была лучшая награда за его мучения. Пляж плавно переходил в заросший пустырь, а невдалеке виднелись крыши небольшого хутора. Решив, что молодые парень с девушкой не вызовут подозрения, они решились подойти к домам и разузнать — где находятся? Заросшее по пояс травой поле пересекала извилистая грунтовая дорога. Габи с Артемом шли, держась за руки, когда вдруг увидели, что их догоняет серый, крытый брезентом грузовик. Прятаться было поздно. Остановившись у обочины, они поджидали приближающиеся фары. Габи вышла вперед и, шепнув Артему: «старайся молчать», подняла руку. Машина затормозила. Через стекло улыбался солдат в немецкой форме. Не обращая внимания на Артема, он подмигнул и участливо спросил:

— А что делает прекрасная фройлен в вечерний час у дороги?

— Ты куда едешь? — не обращая внимания на его сально улыбающуюся физиономию, грубовато спросила Габи.

— А куда фройлен надо?

— Куда фройлен надо, ты туда не доедешь. Так говори — куда тебя черти несут?

Немец засмеялся и, кивнув на Артема, ответил:

— Он пусть лезет в кузов, а фройлен садится в кабину. Довезу вас до Мидделбурга. Кстати, мое сердце свободно.

Внезапно Габи заметила приближающийся белый автобус с нарисованным на дверях и капоте красным крестом. Это был явно лучший вариант, чем нахально ухмылявшийся солдафон.

— Зато мое занято! — отрезала она и хлопнула по капоту. — Проезжай! Нам не нужен Мидделбург.

Водитель с недовольной гримасой рванул с места, оставив за собой облако пыли. Габи вышла перед автобусом и взмахнула обеими руками. Но водитель неожиданно отрицательно покачал головой и сделал попытку ее объехать. Сидевшая рядом женщина в белом чепчике безразлично взглянула на молодую пару и уже хотела отвернуться, как вдруг ее взгляд упал на сумку с красным крестом, перекинутую через плечо Габи. Она приказала водителю остановить автобус.

— Вы, наверное, добираетесь в Кельн?

— Да, — не моргнув глазом, соврала Габи.

— Садитесь. Нам тоже туда. Какое горе, какое горе!

Женщина тяжело вздохнула.

— По радио говорили, что погибших уже тысячи. Полгорода сгорело. Во всем Кельне не осталось ни одной целой крыши, а уж об окнах и говорить нечего.

Габи, ничего не понимая, кивала и тяжело вздыхала. Но, к счастью, женщина ни о чем их не спрашивала, а сама говорила не умолкая.

— Вы, дорогуша, умничка, что откликнулись на призыв нашего руководителя Имперской медицины Леонардо Конти. В такой час ни один медицинский служащий не должен остаться в стороне. Вы при каком-то госпитале или занимаетесь частной практикой?

— Частной, — осторожно ответила Габи. — Но я твердо решила, что не останусь в стороне от людского горя.

— А ваш спутник? — женщина впервые взглянула на Артема. — Он тоже медик?

— Да! — ответила Габи. Благо, здесь ей врать не пришлось, и ответ получился более чем уверенный. Но она посчитала, что вдаваться в подробности лучше не стоит.

— А вы слыхали, говорят, из всех зданий в городе остался целым только Кельнский собор? На него не упала ни одна бомба. Наверное, он под защитой Бога.

Габи никак не могла понять, что случилось в Кельне. Лишь спустя час из сбивчивого рассказа медсестры выяснилось, о чем идет речь.

…31 мая 1942 года англичане впервые бомбили Германию, используя так называемые «налеты тысячи». И первой жертвой стал старинный город Кельн. Это была лишь первая ласточка в нескончаемой череде бомбежек. Посеянный нацистским правительством ветер теперь превратился в бурю, но пожинал ее немецкий народ. А знаменитый Кельнский собор оставался цел потому, что благодаря своей высоте и своеобразной форме был отличным ориентиром для английских летчиков, и они берегли его для следующих налетов. Это уже потом немцы привыкнут к бомбежкам и безразлично будут слушать по радио, как исчез с лица земли еще один их город. А тогда новость о жертвах Кельна всколыхнула весь народ. Тысячи волонтеров, врачей, работников «Красного креста» потянулись в старинный город, чтобы хоть как-то помочь и облегчить страдания ни в чем не повинных людей.